Война, которой не должно было быть

Авдеевка. Пока светит солнце, для Сергея Николаева на войне перерыв. Днем солдаты украинской армии и их противники чаще всего занимаются тем, что подстерегают друг друга. Затем Николаев и его товарищи проверяют свое оружие, варят на импровизированных газовых или дровяных печках картошку на ужин или играют с одной из прибившихся к ним собак. Николаев с товарищами заняли позицию в вентиляционной установке угольной шахты. На юге небольшого городка Авдеевка на востоке Украины, в трех километрах от центра города, они держат линию фронта против российских солдат и вооруженных Москвой повстанцев. «Русские на своей ближайшей позиции — в 200 метрах от нас, в других местах это всего пара десятков метров, — говорит Николаев, который три последних года войны воюет на украинской стороне. — Иногда мы выкрикиваем русским дурные анекдоты! Тогда они отвечают нам тем же».

Орудия начинают говорить часто лишь под вечер. Тогда заканчивается рабочий день военных наблюдателей Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). «После восемнадцати часов наблюдатели уезжают на свои квартиры. Через один-два часа начинается пляска, — рассказывает Николаев. — Русские стреляют из тяжелых пулеметов, минометов и гранатометов. Часто они целятся в крышу над нашей головой, чтобы нас завалило обломками и мы попали под падающие балки». 

Конечно, и украинцы стреляют — и не только в ответ на российские атаки, как подтверждают доклады ОБСЕ. Днем в центре Авдеевки тоже звучит эхо взрывов: когда повстанцам или украинцам кажется, что за ними не наблюдают, они атакуют неприятеля. Собственно говоря, орудия должны молчать. Украинцы и поставленные или вооруженные Москвой воинские соединения должны разойтись на расстояние нескольких километров, все тяжелые орудия должны быть отведены. Так предписывают Минские соглашения, с которыми согласились украинцы и русские в 2014 и 2015 годах. В действительности конфликт продолжается как позиционная война вдоль почти 500-километровой линии фронта. ООН оценила число жертв до середины августа в по меньшей мере 10 225 погибших, сотни пропавших без вести и более 24 500 раненых.

Авдеевка была раньше заспанным небольшим городком, окруженным мягкими холмами и кажущимися бесконечными полями с блестящей черной землей. Тот, кто не нашел работы на единственной крупной фабрике, ездил за двенадцать километров в Донецк, в угольный и стальной центр и пятый по величине город Украины. Однако с тех пор, как Кремль летом 2014 года поставил там марионеточное правительство «Народной Республики Донецк», дороги перекрыты. С тех пор Авдеевка стала фронтовым городом и символом тянущейся войны. Размещенные в Авдеевке солдаты относятся к 72-й механизированной бригаде украинской армии. В начале войны им не хватало даже сапог и униформы, не говоря уже о пригодном оружии и снарядах. «Мы наверстали, но до идеального состояния нам еще далеко», — говорит 45-летний старшина Геннадий. Также и в этот сентябрьский день в Авдеевке над позициями украинцев летают российские оснащенные камерами разведчики-беспилотники, причем те практически ничего не могут здесь сделать. По данным киевской гражданской группы Stop Terror, Москва испытывает в Восточной Украине модернизированные методы ведения войны по образцу США и передает всю информацию с фронта по беспроводной компьютерной связи в свои соединения.

По данным Киева, Москва содержит в Восточной Украине войска с не менее 390 боевыми танками, 800 бронетранспортерами и другими бронемашинами, а также 1200 ракетными системами, гранатометами и зенитными орудиями. ОБСЕ сфотографировала 18 сентября на одном только месте восточнее Донецка 48 боевых танков. Сергей Николаев и его товарищи в Авдеевке тоже часто видят перед собой, по их словам, русские танки: например, в занятой повстанцами деревне Спартак в четырех километрах. «Если бы американцы поставили нам современное противотанковое оружие, мы смогли бы наконец дать русским отпор», — говорит старшина Геннадий.Бывший промышленный район Авдеевка, в котором укрылись украинцы и русские, представляет собой многокилометровое поле с грудами развалин. Заводская стена бывшей фабрики по производству шин изрешечена осколками гранат, рядом лежат сгоревшие грузовики. Сергею Николаеву до сих пор везло. Только передняя часть его позиции пару месяцев назад была превращена танковыми гранатами в груду обломков. Задняя часть осталась невредимой, а это места для сна украинских солдат, их кухня, летний душ и импровизированная баня для зимних месяцев, отапливаемая углем.Даже полки с банками с вареньем и консервированными овощами за защитными валами из мешков с песком и отслуживших ящиков из-под снарядов остались целы, так же как и импровизированные доски с картинками, которые украинские дети присылают своим солдатам. И все же за одиннадцать месяцев службы Николаев потерял 33 товарища. В одном соединении, окопы которого находятся лишь в 30 метрах от окопов русских, во время ожесточенного боя в течение нескольких часов погибли двенадцать человек. Товарищ Николаева, Сергей Альмушный, 30 лет, погиб в середине сентября, почти сразу после начала вечерних боев. «Сергея застрелил снайпер, — говорит Николаев. — У русских хорошее оружие и приборы ночного видения».

Полковник Андрей Исоколон, командир 72-й бригады, открывает в этот день памятник 73 погибшим в Авдеевке солдатам. Фотографии погибших обрамлены красными гвоздиками и гильзами от гранат. На месте памятника развеваются флаг Украины и флаг 72-й бригады, за ними стоят обломки сгоревших танков. Отсюда дорога ведет к центру города, но не к миру. Александр Авчутский, вышедший на пенсию строитель мостов, живет со своей женой Лаудой на улице Сапронова, бывшей в мирное время идиллической частью Авдеевки. Сонная улица окружена деревьями. В саду Авчутского — заросли маргариток, кусты роз и красный виноград. Война не остановилась и перед этой идиллией. Когда Авдеевка в начале войны несколько месяцев была под контролем «Народной Республики Донецк», «то повстанцы без разбора забирали молодых людей с улицы и заставляли их воевать на их стороне», как вспоминает Авчутский. Чтобы не попасть в руки повстанцев, его 26-летний сын Николай, программист, попробовал устроиться на работу на западе Украины. «Но когда они узнавали, что он из Донбасса, то ответ был один: спасибо, такие люди, как ты, нам здесь не нужны. Работу он нашел — в Санкт-Петербурге». Трижды Авчутские вставляли новые окна, когда от взрывных волн лопались стекла. Когда одна граната разорвалась в их саду, и воздушной волной снесло крышу, то, к счастью, Авчутских не было дома. Большинство из 35 тысяч жителей Авдеевки бежали от войны, в самом горячей точке которой остались всего 8 тысяч жителей городка. С тех пор многие жители вернулись, потому что бомбы теперь лишь изредка попадают в город, они тосковали по дому или у них просто кончились деньги, чтобы снимать жилье в другой части Украины. Соседи Авчутских, 49-летняя Елена Асланова с семилетней дочерью Евгенией и 27-летним сыном Артемом бежали в феврале 2017 года в Киев: в Авдеевке снова разгорелись бои. В их доме было минус 25 градусов, отопление замерзло, электричество пропало. Когда в мае наступила весна, то Авчутский радовался возвращению соседей. Аслановы пригласили троих друзей и соседей на шашлык в саду. «Моя жена неважно себя чувствовала, так что мы остались дома, — рассказывает Авчутский. — Когда мы ужинали, то услышали рядом взрыв». Очевидно, повстанцы сбросили гранату на украинские позиции, но не рассчитали. Александр Авчутский вышел на улицу, и она была усеяна осколками стекла и гранат. В саду Аслановых было тихо. 

Собравшись с духом, Авчутский зашел на участок Аслановых и «нашел соседей. Елена и трое ее друзей были мертвы: у двоих взрывом оторвало головы». Артем Асланов пережил попадание гранатой. «Но и он проиграл свою борьбу, — рассказывает Авчутский. — В конце июля мы его похоронили». Евгения, которой было всего шесть лет и которая в момент взрыва смотрела в комнате мультфильм, выжила, ее забрали бабушка с дедушкой. 

У сотен тысяч людей на охваченной войной территории нет воды, электричества и газа, так как граната попала в центральную станцию. И в Авдеевке нет газа: поврежденная газовая станция находится на территории повстанцев. В 15 километрах к северо-западу от города рабочие газовой фирмы лихорадочно прокладывают новый газопровод, чтобы в начале ноября, до морозов, начать снабжать Авдеевку по трубопроводу вдали от места боев. Для основательного восстановления не хватает, по разным версиям, денег, строительных рабочих, которые были бы готовы работать в районе боев, или политической воли из Киева. Больница Авдеевки закрыта после нескольких бомбежек. Врачи и пациенты вынуждены размещаться в бывшем помещении для рожениц. Всего в городке, по данным администрации, повреждены сотни домов, почти 130 разрушены.

Учительница Марина Марченко делила свою квартиру с мужем, дочерью, зятем и внуком Максимом. Для того, чтобы Максим, став взрослым, смог жениться и поселиться отдельно, с его рождения семья копила деньги и в 2013 году купила ему квартиру за две улицы от их дома. Спустя несколько месяцев началась война. Одним из первых в Авдеевке был разрушен дом с только что купленной квартирой. Теперь, спустя три с половиной года, сотрудники МЧС начали разбирать завалы. «Будет ли дом вновь построен и кто это оплатит, мы не знаем», — говорит Марина Марченко. Пока украинские законы не предусматривают, чтобы государство оплачивало восстановление разрушенных частных домов.

Марченко в течение полувека обучала три поколения жителей Авдеевки украинскому языку и литературе. Ее портрет величиной больше человеческого роста даже украшает одну из стен дома как символ «украинского учителя». Всю войну она оставалась в городе. Пока ежедневно падали бомбы, дорога в школу для оставшихся детей была слишком опасной. «Поэтому мы передали родителям учебный материал, чтобы они могли сами заниматься со своими детьми дома». Школа №5, где работала Марченко, разрушена. Теперь учителя и школьники ходят в оставшуюся целой школу №6. До войны в обеих школах обучались в общей сложности 1100 детей — сегодня 483. 11 тысяч бывших жителей Авдеевки еще не вернулись назад.

Марина Марченко — 73-летняя пожилая дама. То, что ей до сих пор приходится преподавать, зависит не только от низкой пенсии украинских учителей, которой (в пересчете 100 евро) и в мирное время едва хватало на жизнь. Ее муж в конце 2014 года был сильно ранен, когда одна граната попала в очередь жителей, ожидавших выдачи питьевой воды. После нескольких операций Виктора Марченко в июне 2016 года выписали из больницы.Однако когда супруги Марченко во время бомбежки в начале 2017 года прятались в подвале своего дома, 79-летний Виктор споткнулся и сломал ногу. С тех пор он опять лежит в больнице в Днепропетровске, за 230 километров. В эти дни предстоит новая операция. «Я должна и дальше работать, чтобы мой муж мог выжить», — тихо говорит Марина Марченко. Операции для мужа она оплачивает из собственного кармана: медицинское страхование и власти, говорит она, рассматривают перелом ноги во время бегства от бомбежки как бытовое происшествие по собственной вине.

Источник