У вас сменилось несколько президентов, а толку?

Дочь убитого российского оппозиционера Бориса Немцова Жанна дала интервью журналистке ТСН Дарье Счастливой. Эмигрировавшая из России в Германию журналистка считает, что смена только одного человека у власти не способна изменить всю систему, так она отвечает на вопрос, представляет ли Россию без Путина. А еще Немцова рассказала, каким отцом был известный политик, с кем общается из его окружения, как обустроила свою жизнь в Германии, почему ее не спонсируют олигархи и почему не использует свою женскую харизму для достижения целей.

ТСН: Правда ли, что вы мусульманка по убеждениям?

Жанна Немцова: Нет, не правда. Я не исповедую ислам. Хотя моя мама татарка, большинство татар исповедуют ислам, но моя мама крещеная.

— В одном из интервью вы говорили, что мусульманская религия — одна из лучших. Что вы имели в виду?

— Это было достаточно давно. Я человек увлекающийся, и на то время, когда я давала интервью, я была увлечена исламом. Наверное, в силу того, что у них есть определенное отношение к проценту. На тот момент был финансовый кризис 2008 года, и как раз это было вызвано тем, что выдавалось огромное количество кредитов. Кредиты выдавались тем организациям и людям в Америке, которые не могли их обслуживать. Когда случается кредитный кризис, все начинают думать, что процентное отношение — это зло. В мусульманских странах процент запрещен. Ростовщичество запрещено, и в силу этих обстоятельств мусульманство меня привлекло. На текущий момент я ко всем религиям отношусь уважительно, я абсолютный космополит. А для себя я не нашла религию, хотя атеистом себя не назову. Наверное, на сейчас, самое верное определение для меня — агностик.

— Вы очень красивая женщина, и наверняка много мужчин хотели бы быть с вами. Есть ли мужчина, который рядом с вами, и как вы мужчин выбираете?

— Я не знаю большого количества мужчин, которые хотели бы быть со мной. Скорее знаю большое количество мужчин, которые со мной не хотят быть, и я их даже где-то понимаю. Один человек сказал про меня «слишком мощный энергетический заряд». С такими гиперактивными людьми очень сложно, поэтому на текущий момент я — человек одинокий. Наверное, если бы я очень хотела выйти замуж, я бы это сделала. Но рассказать какую-то историю любовную я вам не могу, у меня ее сейчас нет.

— Ваш папа говорил вам, что вы не должны быть такой резкой в отношениях. Правда ли это?

— Как и любой отец в наших странах, он хотел бы, чтобы я была замужем. Ему казалось это очень важным. Дочь хоть замужем и была, но пробыла там недолго, и мой муж со мной развелся. Поэтому папа хотел, чтобы я повторно вышла замуж, чтобы у меня была семья, дети. Он считал, что без этого женщина не может быть в полной мере счастлива. Он хотел мне счастья и так его видел. Но ситуация на данный момент складывается таким образом. Я не отрицаю институт брака, семью, наверное, все это необходимо, но пока так сложились обстоятельства, что я не могу похвастаться мужем и детьми. Я не очень мягкий человек. Я человек крайне жесткий. У этого качества есть свои преимущества и недостатки, но это уже вряд ли можно изменить, я перед этим бессильна.

— Какое у вас самое значимое воспоминание, связанное с отцом, которое вы чаще всего вспоминаете?

— Мне очень не хватает того, что сейчас отец не дает мне советов, потому что я очень прислушивалась к тому, что он мне говорил. Если смотреть глобально, то отец меня не баловал и хотел, чтобы я делала самостоятельную карьеру, чтобы была самостоятельным человеком. И все воспитание, которое он мне дал, сводилось к этому. Он хотел, чтобы я зарабатывала деньги.

Мы как-то катались на велосипеде во время отпуска, это был очень длинный путь, мы за день проехали почти 50 км. В какой-то момент я упала на асфальт, хоть я ничего не сломала, но было довольно неприятно. И я хотела начать жаловаться, говорить, что не могу больше ехать, но он сказал — нет, ты должна встать и поехать. Это его воспитание мне очень в жизни помогает. И мне нравилось, что мой отец, хоть и был открытым, общительным и мягким человеком, строил свои отношения с детьми так, чтобы стимулировать их к самостоятельности.

— Общаетесь ли вы с другими детьми отца? Или это сложно?

— Нет, мы почти не общаемся.

— А с чем это связано?

— На сегодняшний день так сложились обстоятельства. Мы росли в разных семьях и практически не общались. Может, ситуация изменится. Со своей стороны, я открыта к любому общению, если этого кто-то захочет, но пока этого мало. Мы друзья в соцсетях, следим за жизнью друг друга, но плотного общения нет. Кровное родство — не гарантия близких отношений.

— Вы общаетесь с друзьями отца из России?

— Стараюсь со всеми сохранить или наладить хорошие отношения. С кем-то общаюсь, с кем-то — нет. С некоторыми мы работаем вместе. Например, исполнительный директор Фонда Бориса Немцова- Ольга Шорина — много лет была ближайшим помощником и соратником моего отца. Общаюсь с главным редактором «Новой газеты» Дмитрием Муратовым. Он всегда откликается на мои просьбы, и я это очень ценю. Довольно близко общаюсь с Владимиром Кара-Мурзой-младшим. Он является председателем совета Фонда Немцова. Я не считаю, что все люди, которые дружили с отцом, автоматически должны со мной общаться.

Я рассчитываю на себя, живу в Германии, начала свою жизнь заново. И начала выстраивать отношения с людьми, которые живут там. Там зарегистрирован Фонд Немцова, я — журналист немецкой медиакомпании Deutsche Welle. Стараюсь развиваться и налаживать отношения во всех странах и не считаю, что мне все должны помогать.

— Вы финансово независимы?

— Абсолютно финансово независима от олигархов как российских, так и украинских. И горжусь этим. Я зарабатываю, работая журналистом.

— Скоро день рождения отца. Планируете ли что-то? Что бы вы ему подарили?

— После того, как был создан Фонд Немцова, мы ежегодно в Берлине в его день рождения организовываем форум Немцова. Он пройдет и в этом году. Будет посвящен будущему, потому что мир очень быстро меняется и в политическом, и в экономическом, и в культурном смыслах, и мы все это будем обсуждать. В 2015 году мы организовывали в его день рождения концерт, в котором участвовал и Святослав Вакарчук, и Андрей Макаревич, за что я им очень благодарна.

А для отца, помимо подарка, всегда очень важен был тост в день рождения. И всегда было очень сложно каждый год придумывать тост. И это всегда был главный подарок. А последний подарок, который я ему сделала, был iPhone. Он всегда просил или iPhone или какую-либо продукцию Apple. Мы обычно скидывались на это или с дядей, или с моими друзьями.

— Почему для него были так важны эти подарки — гаджеты и тосты?

— В России сложилась такая ситуация, что все СМИ контролируются Путиным. И для политиков единственным средством выражать свою позицию, общаться с людьми, транслировать свое отношение к тем или иным событиям, остался Интернет. Facebook или Youtube, или другие сети. И для отца iPhone был инструментом работы, потому и просил гаджеты. А тосты — для меня тоже важны — всем приятно слышать что-то хорошее о себе в день рождения, а некоторым хочется слышать не только приятные тосты, но и оригинальные. И отец любил такие оригинальные тосты.

— Вы говорили с отцом после аннексии Крыма, что нужно эмигрировать. Что он сказал?

— Сказал — подожди, я скажу, когда пора.

— Как вы тогда почувствовали?

— Такая атмосфера в моей стране сложилась в момент аннексии удушливая. К сожалению, нужно признать, что больше половины россиян ее поддержали. Более того, больше 50% моих тогдашних коллег на РБК тоже поддержали аннексию. Некоторые считали, что аннексия приведет к экономическому буму. Они считали, что это такой же гениальный экономический проект, как Олимпиада. Даже с условием гигантской коррупции Олимпиада дает прирост в экономику. Но что касается аннексии, для меня было очевидно, что это чудовищная ошибка. И та атмосфера, которая сложилась, когда людей несогласных стали воспринимать как врагов, навела меня на мысль об отъезде. Тогда я и поговорила с отцом.

— Он допускал, что может быть такой финал?

— Нет, не допускал. Реальной угрозой он считал тюремное заключение, а не убийство. Хотя в нескольких интервью и говорил, что его могут убить, но окончательно этого не допускал. Кроме того, он же уезжал из России, какое-то время жил в Израиле, но не все люди могут жить в эмиграции. Хоть он и понимал какие-то риски, но все равно вернулся и не мыслил свою жизнь вне России.

— Рамзан Кадыров вас публично приглашал на чай. Вы с ним встречались?

— Нет. Я приглашаю Рамзана Кадырова в Следственный комитет России давать показания. Я приглашала его через ходатайство, приглашала в суд через ходатайство, но эти ходатайства были отклонены. Хотя сам он говорил, что придет — приглашайте, но я понимаю, почему он не идет. Никакого чая быть не может, это серьезный вопрос. Он говорил в этой же фразе, помимо чая, что моего отца убили его соратники, в том числе указывал на Михаила Ходорковского.

— Других попыток у него пообщаться с вами не было?

— Нет. И мне не надо, чтобы он со мной общался, мне нужно, чтобы он пришел в суд, в Следственный комитет и дал показания.

— Президент Порошенко, когда происходят громкие убийства, общается с близкими погибшего, пытается помочь. Путин и его окружение пытались как-то с вами связаться и предложить помощь?

— Нет. Не считаю, что они должны это делать. Мой отец был одним из основных оппонентов Путина, и думаю, что Путин не питает никаких добрых чувств в отношении моего отца или его семьи. Более того, он питает иные чувства, которые добрыми назвать нельзя, учитывая, что в России сейчас последовательно борются с доброй памятью моего отца. Периодически нападают на мемориал на мосту, при том что это делают волонтеры. Такого нет нигде в мире. Недавно на доме, где жил отец, открыли мемориальную табличку. И ее сняли представители прокремлевской организации «Серп», не имея никакого права на это, незаконно.

— Вы достаточно много лет назад сказали, что вы симпатизируете Путину…

— Это было в 2006 году. И дословно я сказала, что Владимир Путин находится в хорошей физической форме, он не курит и не пьет, это вызывает восхищение. И это все, из этого ничего не выплывает. Я за Путина ни разу не голосовала, никогда не хотела за него голосовать, и говорила совершенно о другом.

— Был ли Путин другим 10 лет назад?

— Безусловно, ситуация была разной в 2006 и в 2017. Тогда практически не было политзаключенных. Сидел только Ходорковский, а сейчас их больше ста. Не было войны с Украиной, не было войны с Грузией. Политическую оппозицию не так полномасштабно преследовали. Это была несколько другая эпоха, но никакого восхищения как политик Путин у меня не вызывал, никакого доверия к нему не было.

— Почему Путин так долго держится у власти?

— Есть несколько причин, он у власти уже дольше, чем Брежнев. За это время у вас сменилось четыре президента, а у нас — все тот же Путин. В первую очередь, за счет контроля над медиа, это очень важно. Опора на силовые ведомства, потому что он сам из КГБ. Но самое главное, что у него в экономическом блоке всегда работали неглупые люди. Они не делают больших ошибок. Макроэкономически в экономике России начался рост, в этом году он составит 2%, это помогает держаться на плаву. За счет этих трех вещей он и держится у власти.

— Ваш отец когда-то общался с Путиным?

— Конечно, мой отец в 1999 году выиграл парламентские выборы как один из лидеров «Союза правых сил», и был в парламенте. Общался с Путиным как лидер фракции.

— Как отец относился к Путину?

— Он никогда не голосовал за Путина. «Союз правых сил» в 2000 году поддержал Путина, но это было коллегиальное решение сопредседателей, мой отец конкретно был против.

— Какое впечатление на вашего отца производил Путин, что он вам рассказывал?

— Ничего хорошего отец про Путина мне не говорил никогда. В начале правления Путина моего отца поразило возвращение гимна СССР и ситуация вокруг подлодки «Курск». Для моего отца это было проявлением цинизма Путина и отсутствия гуманистического начала.

— Ельцин называл вашего отца своим наследником. Почему так не случилось?

— Благодаря олигархам. В конце 90-х в России ситуация со СМИ была приблизительно такая же, как сейчас в Украине. Крупнейшие телеканалы, как и ваш сейчас, контролировались крупным капиталом. Капитал поддерживает тех или иных политиков, и дает им эфир, а для других устраивает «темную» и кампании по дискредитации. Мой отец боролся с олигархами. Он не дал Березовскому захватить «Газпром», купить его за бесценок, он не дал Гусинскому и ряду других лиц купить крупный коммуникационный холдинг «Связьинвест» за бесценок. Первому принадлежал тогда Первый канал, второй контролировал НТВ. И вместе они в едином порыве устроили кампанию по дискредитации, рейтинг отца упал с 50 до 5 довольно быстро. Потом эти люди влияли непосредственно на президента. Березовский был очень близок к семье Ельцина.

— Какова современная Россия и куда она идет? Собираетесь ли вы возвращаться?

— Честно говоря, я не знаю, куда она идет, это вопрос к Путину, мне кажется, у него нет понимания стратегии развития нашей страны и она не выработана за последние годы. Единственное, что для него важно, — это сохранять власть. Не вижу сейчас больших перспектив, которые открываются в моей стране. Мы очень много упускаем, потому что мир идет вперед, а мы стоим на одном месте.

Я очень хочу вернуться в Россию, но для этого должен сложиться ряд обстоятельств. Должны быть условия для моей безопасности, должно найтись применение моим профессиональным способностям.

— Вы представляете Россию без Путина?

— Я приведу пример вашей страны — у вас сменилось несколько президентов, а толку? Системные проблемы все остались — коррупция, олигархи и коррупционеры при власти. То есть, не всегда смена лидера страны приводит к смене системы. Поэтому я не могу сказать, что Путин уйдет и у нас наступит счастье. Я не знаю, кто придет ему на смену. Сможет ли этот человек сломать эту систему.

— Политика будет в вашей жизни?

— Никакой политикой я заниматься не хочу. Я занимаюсь тем, чем я хочу — это журналистика и Фонд Немцова. Вопрос возникает в силу того, что «Немцов» — это политический бренд, но я заниматься ею не хочу.

— Вы лично знакомы с Анной Дурицкой (украинка, которая была рядом с Борисом Немцовым во время убийства — прим.ред.)? Какое она впечатление на вас произвела?

— Нормальное впечатление. Я не знала ее близко, но я не сторонница конспирологической версии о ее причастности к убийству моего отца. Я участвую в деле в качестве потерпевшей стороны, у меня в этом деле обширные юридические возможности, и на основании этого я не считаю ее причастной к убийству моего отца. Про ее жизнь сейчас я не знаю ничего.

— Вы используете вашу женскую харизму для решения вопросов?

— (Громко смеется) Каких вопросов? Служебных или материальных? Поскольку Фонд Немцова не зависит от олигархов, поэтому мою женскую харизму использовать очень сложно. Даже если бы я ее использовала, все так боятся Путина у нас в стране, что никто мне денег не даст, будь я хоть трижды Мерлин Монро. Может, чтобы договориться про интервью или встретиться поговорить, отчасти может помочь, но что касается всего остального — так просто не бывает, все достается трудом.

— И Ходорковский не спонсирует?

— Ходорковский входит в совет Фонда Немцова, но он не спонсирует Фонд. Фонды в Европе работают благодаря грантам. Чтобы его получить, никакой женской или мужской харизмы не надо, нужны только мозги и правильное заполнение бумаг. Это огромный труд.

— Как вы отдыхаете и освобождаетесь от негатива?

— В первую очередь — сон. Во-вторую, мне повезло, что я посещаю театры и читаю книги благодаря своей работе. Когда я беру интервью у режиссера или писателя, я должна посмотреть постановку или прочесть книгу. Так постепенно я знакомлюсь с современной русской литературой, современным театром. Мне нравится моя жизнь, она активная, я, наверное, устаю, но это мой выбор. Еще спортом люблю заниматься. Я живу в небольшом городе Бонне и там можно на велосипеде ездить на работу, что я и делаю, когда хорошая погода. Еще, когда получается, играю в теннис, плаваю.

— Любите макияж, платья, каблуки?

— Я не очень умею делать мейкап, в основном не крашусь. В Германии ты, если на каблуках, выглядишь очень странно, сильно выделяешься из толпы. На высоких каблуках, шпильках я не умею ходить. Мне нравится, но удобство важнее.

— В Бонне вы купили квартиру или снимаете?

— Я снимаю квартиру неподалеку от центра в пригороде. Двухкомнатная квартира на 50 кв м с небольшой террасой и одной ванной комнатой.

— Немецким языком владеете?

— Говорю, но не очень хорошо, стараюсь его выучить. Я хорошо говорю по-английски, неплохо владею итальянским. Сейчас занимаюсь немецким с учителем по скайпу. Причем занимаюсь с учителем из Нижнего Новгорода. Это, во-первых, достаточно недорого, а во-вторых, есть возможность подстраиваться под мой гибкий график. Потому что с немцами нужно выстраивать свое расписание занятий на год вперед, в силу моей работы, это сделать невозможно.

— У вас есть политик или деятель, у которого вы хотите взять интервью?

— Из украинских деятелей я хочу взять интервью у Пинчука, Гройсмана и Порошенко. И еще у Тимошенко. Такой мой wishlist в Украине.

Источник