Ринкевичс: Латвия независимость Каталонии не признает

О позиции Латвии по вопросу Каталонии, об отношениях с Литвой, о негражданах в Латвии, позиции России, выступлении президента Раймонда Вейониса в ООН, о будущем Солвиты Аболтини в дипломатии, а также о будущем партии «Единство» — беседа с министром иностранных дел Латвии Эдгаром Ринкевичем («Единство»).

NRA: Латвии придется реагировать, если Каталония после референдума объявит независимость от Испании. Какой будет эта реакция?

Эдгарс Ринкевичс: Я и ряд должностных лиц Латвии неоднократно подчеркивали: референдум Каталонии о независимости — внутреннее дело Испании, которое должно решаться в рамках конституции этого государства. Если правительство региона Каталония объявит независимость, то ответ очень простой: Латвия такую независимость не признает.

Мы понимаем и исторические, и политические, и экономические вопросы, которые накопились в Испании, но их необходимо решать путем диалога, и насилие не правильный метод. Я понимаю эмоциональные высказывания в Латвии о том, что нам следовало бы поддержать каталонцев, потому что мы ведь тоже когда-то боролись за независимость. Однако ситуация государств Балтии тогда принципиально отличалась от ситуации Каталонии сейчас — государства Балтии были оккупированными государствами. В свою очередь, конституция Испании принята демократическим путем, и границы, а также статус этого государства международно признаны. Рано или поздно конфликт в Испании придется решать путем переговоров, и я считаю, что у институтов Европейского союза есть возможность сыграть позитивную роль в примирении обеих сторон, усадив их за стол переговоров и дав понять без ультиматумов и деклараций, каким образом нужно разрешать противоречия.

— Ваши публичные высказывания о том, что ситуация в Каталонии выгодна России, удостоились резкой и грубой реакции со стороны пресс-секретаря МИДа России Марии Захаровой, которая назвала вас «агрегатором фейковых новостей». Как вы оцениваете эту реакцию?

— Уже достаточно давно наблюдается, что некоторые заявления этой госпожи неадекватны. Компетентность российских дипломатов и их представителей по вопросам прессы — это проблема МИДа России, а не МИДа Латвии.

— Но, может быть, все-таки уточните, что вы подразумевали под выгодой России от ситуации в Каталонии?

— Я достаточно широко обосновал свою точку зрения в интервью Latvijas Avīze, хотя оно и было опубликовано как изложение сказанного мною, но суть верна. Ослабление Европейского союза и НАТО, а Испания член ЕС и НАТО, идет на пользу, к примеру, России. ЕС и НАТО должны быть едины внешнеполитически, экономически, в оборонной сфере. Конфликтные ситуации, которые возникают в какой-либо стране-участнице, неизбежно влияют на весь ЕС и идут на пользу тем, кто является оппонентом ЕС. Россия с учетом украинского, сирийского и других контекстов — оппонент. Разумеется, Россия также по некоторым вопросам является партнером ЕС.

— Как вы оцениваете высказывания президента России Владимира Путина в беседе с новым послом Латвии в России Марисом Риекстиньшем во время его аккредитационного визита о защите русскоязычных жителей? Это что-то новое и особенное в риторике Кремля?

— Нет, в этом нет ничего нового. Эта риторика неизменна из года в год. Это одна из основных фраз во внешней политике России в отношении стран Балтии. Но наша позиция хорошо известна — никаких оснований для опасений по поводу нарушения юридических, социальных и экономических прав русскоязычных граждан и неграждан здесь нет. Тот, кто хочет, может натурализоваться достаточно легко, и нет оснований для каких-либо обвинений в дискриминации.

— Влиятельный немецкий журнал Spiegel выступил с публикацией о ситуации с негражданами в Латвии и Эстонии, назвав ее апартеидом. Может ли ситуация с негражданами в будущем стать объектом международных дискуссий, с тем чтобы заставить Латвию ликвидировать институт неграждан?

— Время от времени в международной прессе появляются статьи, в которых страны Балтии называют бывшими советскими республиками и тому подобное. Наши послы реагируют на такие публикации. К примеру, в 2014 году был целый десант журналистов влиятельных мировых изданий, искавших здесь крымские сценарии, восточные сценарии и готовивших, как ВВС, фильмы о Латгальской народной республике. Впрочем, это был не рассказ о Латгале, а рассказ о готовности применить ядерное оружие в случае серьезной международной напряженности.

Для нас это будни — разъяснять ситуацию Латвии, историю Латвии, и, очевидно, журналист недостаточно углубился в вопрос истории образования института неграждан и искал обоснование для своего ранее сформировавшегося мнения.

— Причина публикации — инициатива президента Раймонда Вейониса о детях неграждан.

— Я всегда поддерживал предоставление гражданства детям неграждан при рождении, если только родители не напишут заявление об отказе от гражданства Латвии. Инициатива Вейониса в этой сфере не первая — такая же инициатива была и у президента Валдиса Затлерса о том, что без бюрократических заявлений всех детей, родившихся в Латвии, нужно признавать гражданами государства.

Инициатива президента Вейониса, по сути, правильная, может быть, единственно этот вопрос следовало больше обсудить с фракциями и подготовить общество. Но необходимо отметить, что коалиционный договор предусматривает право вето на открытие Закона о гражданстве.

Я думаю, рано или поздно Латвии нужно будет прийти к этому шагу — признанию всех родившихся в Латвии детей гражданами. Но это будет в совокупности с дискуссией о более широком спектре мероприятий — детсадах только на латышском языке и постепенном переходе образования на латышский язык с гарантией обучения языку для нацменьшинств.

— Господин Вейонис в то время, когда здесь бушевали страсти вокруг детей неграждан, выступил с речью на Генеральной ассамблее ООН. Речь, прочтение которой на английском языке широко критиковалось в соцсетях и в прессе, подготовили сотрудники МИДа. Были даже упреки, что МИД написал такие слова, которые президент не мог выговорить, поэтому все выглядело так неловко.

— Знаете, у меня есть опыт в подготовке таких речей и в бытность руководителем канцелярии президента, и на должности министра иностранных дел: МИД в начале сентября представляет канцелярии президента проект речи, далее над ним совместно работают МИД и канцелярия президента. Я не слышал упреков по поводу содержания речи — она корректная и отвечает актуальной повестке дня ООН. Можно, конечно, посвятить речь только одной проблеме, но тогда вы не произведете впечатление серьезного государства. Латвия говорила и о реформе Совета безопасности ООН, и о проблемах региона, и о ситуации на Украине.

Я присутствовал во время речи на Генеральной ассамблее ООН и могу сказать, что некорректно по отношению к президенту вырывать одну или две оговорки и основывать на этом какую-то кампанию. Мне самому случалось делать оговорки во время публичных выступлений и я знаю, что это может произойти даже, если ты хорошо подготовился и говоришь на своем родном языке. Две недели тревожиться только о том, что президент оговорился, знаете… это как-то странно и непонятно. Никакого вреда престижу государства оговорки во время речи не причинили.

— Может быть, президент мог говорить в ООН по-латышски?

— Если должностное лицо желает говорить на родном языке, это можно делать, только мы сами должны обеспечить перевод на официальные языки ООН (их шесть).

Во время президентства Латвии в ЕС были министры, которые вели заседания по-английски, и были министры, которые делали это по-латышски, потому что это официальный язык ЕС. Это личное решение — на каком языке говорить.

Мы очень преувеличиваем значение языка во время публичных выступлений. Хотя бы сейчас — как долго мы обсуждаем эту речь во время интервью? А о реформах ООН вы у меня ничего не спрашиваете… Я был бы рад подискутировать о том, нужна ли реформа Совета безопасности ООН.

— Я могла бы подискутировать о том, нужна ли вообще ООН…

— Если ООН не изменится, если не произойдет реформа Совета безопасности, реформа в проведении миротворческих операций, если не будут реформированы способы реакции на кризисы, то роль ООН в мире будет снижаться. И это плохо, потому что это единственная универсальная организация в мире. С ее мандатом можно применить военную силу против любого государства, если оно нарушает определенные в Уставе ООН стандарты международной безопасности.

Но Совет безопасности ООН создан в 1945 году и отражает мировой порядок того времени. Сейчас состав Совета безопасности (СБ) и право вето не позволяют ООН полноценно реагировать на трагедию на Украине, в Сирии. В случае Северной Кореи мнение СБ едино, вопрос только в механизмах исполнения.

Состав СБ ООН необходимо расширить в соответствии с реалиями 21-го века, а не с ситуацией 20-го века, и это было отражено в выступлении президента нашего государства. Об этом нужно дискутировать, а не об оговорках.

— Недавно Европейская комиссия (ЕК) применила по отношению к Литве штраф в 28 миллионов евро за разборку железнодорожных рельсов на линии Мажейкяй-Реньге и за ограничение конкуренции. Каким будет продолжение этого конфликта между Латвией и Литвой?

— Решение ЕК закономерное и обоснованное. Латвия на протяжении многих лет указывала на ограничения экономической конкуренции, которые вызваны односторонним шагом Литвы, разобравшей рельсы на участке Мажейкяй-Реньге. Решение ЕК о штрафе для Литвы — это результат многолетней работы латвийских чиновников, дипломатов и политиков. И президенты, и премьеры, и министры иностранных дел и сообщения неустанно говорили об этой проблеме и обосновывали убытки, которые Латвии причинили действия Литвы. Конечно, еще есть возможности для обжалования решения ЕК, и оно может оказаться в компетенции суда. Но Латвия продолжит настаивать на восстановлении железнодорожных рельсов. Это принципиальный вопрос — не может быть так, что кто-то один доминирует монополией, а единство и солидарность Балтии существуют только тогда, когда это выгодно одной стороне.

— Можно ли вообще говорить о единстве и солидарности государств Балтии?

— Да. Мы очень едины в вопросах, которые касаются нашей внешней политики и безопасности. Но я всегда с улыбкой добавлял, что в экономике и энергетике мы конкуренты, а конкуренция, как известно, это стимул для экономического развития. Мы не можем ожидать, что у стран Балтии по всем вопросам будет единое мнение, и что наши интересы никогда не столкнутся. Это невозможно. Но я бы сказал, что список общих точек зрения у нас намного длиннее в сравнении с разногласиями. И никаких неразрешимых противоречий нет, поэтому все время встречаются министры иностранных дел, главы правительств и руководители различных ведомств.

(Публикуется с небольшими сокращениями).

Источник