Путинской России приходится приукрашивать революционное прошлое

Ноябрь всегда приносит россиянам желанный праздник. Выходной день связан с неким великим историческим событием, но большинство используют его, чтобы пообщаться с родственниками. 7 ноября 2017 года исполнится ровно 100 лет со дня ленинской большевистской революции — революции, годовщину которой люди раньше отмечали пением гимна, демонстрацией оружия и салютом.

Но в этом году официальный праздник посвящен не революции, а восстанию 1612 года против поляков. Праздник 4 ноября начали отмечать еще в царские времена, а правительство Владимира Путина возобновило празднование Дня народного единства в 2005 году. Время для этого праздника — 4 ноября — было выбрано очень удачно. Проведя три дня на диване, разве кто-нибудь заметит отсутствие красных флагов?

Молчание — это как сон, в котором спящий задыхается. Столетние годовщины — особенные: каждый может досчитать до 100. Но пока Ленина и его товарищей воспринимают лишь как памятную марку. Сам же он до сих пор выставлен на всеобщее обозрение (в новом костюме) в Мавзолее на Красной площади, но никто не хочет говорить о том, что именно он сделал. Нынешняя российская власть широко использует историю — ни один ребенок, скорее всего, не забудет о Великой отечественной войне против фашизма — но сделать так, чтобы Ленин вписался в эту историю, невозможно.

Достаточно неловко, должно быть, думают российские власти, что русская революция была народным восстанием против деспотического правления, борьбой с несправедливостью и вопиющим произволом богатых. Учитывая столь реальную угрозу терроризма, было бы неразумно, если бы Кремль открыто продемонстрировал, что оправдывает и одобряет насильственное восстание. При этом он не может осуждать человека, труп которого по-прежнему торжественно возлежит в Мавзолее и памятники которому является главной достопримечательностью сотен городов. И что ему, Кремлю, делать с советской властью? Если он будет осуждать русскую революцию, то что тогда делать со Сталиным и и народным ликованием?

Похоже, что пока решение проблемы состоит в том, чтобы сохранять спокойствие и не делать ничего конкретного. Ленин в конце концов всем до боли знаком, к нему уже все привыкли, он — «свой». И пусть бы он таким и оставался и лежал, где лежит, а если еще и молодежь будет поменьше думать, то даже эта досадная годовщина пройдет. Ходят слухи, что в этом году российские новые левые могут выйти на улицы, чтобы отметить столетнюю годовщину демонстрациями, но большинство россиян моложе 50 лет считают советскую историю никому не интересной реликвией, пережитком, чем-то таким, что вызывает чувство неловкости и стыда. Власти хотят, чтобы все оставалось так, как есть — на радость представителям того несгибаемого поколения, старухам, которые до сих пор продают яблоки у станций метро. Даже само слово из того времени, «советский», стало «антикварным». Его надо оставить в прошлом, ему не место в сегодняшней жизни — равно как и диссидентам, стретч-нейлону и плохим зубам.

Российская революция была событием, когда была сорвана завеса человеческой культуры. Это было время эйфорических надежд, ужасного утопического эксперимента. Она стала испытанием на прочность иллюзий о прогрессе, зародившихся в XIX веке. Она была результатом усилий десятков тысяч страстных энтузиастов.

Но теперь их праправнукам стало скучно. И такая ситуация устраивает представителей властей. Всякое официальное мероприятие, собрание, на котором люди решаются обсуждать это событие, проходит в атмосфере скуки и уныния. Большинство из них выбирают самое безопасное, самое незамысловатое решение. Например, в Смольном — в здании, из которого Ленин начал революцию — будет проходить круглосуточный круглый стол. Он запланирован на конец ноября 2017 года, причем посвящен он будет не революции, а столетию независимости Финляндии.

Я пыталась расспрашивать работников музеев. Российское государство сохранило все реликвии того революционного года — в том числе подушку Ленина и шахматы, принадлежавшие одному из его родственников. А еще можно прикоснуться к сталинской (так в тексте — прим. пер.) ванне, которой Ленин, должно быть, воспользовался, прежде чем бежать от сыщиков Керенского. Но ничего особенного к юбилею революции не запланировано — ни торжественного мероприятия, ни съемок. Музею «Правды», газеты партии большевиков, явно не хватает средств. В советское время его посещали тысячи школьников — это входило в учебную программу. Теперь же музей существует за счет экскурсий для туристов.

Чтобы вновь привлечь школьников, сотрудники музея вынуждены приспосабливаться. «Мы называем это „музеем толерантности", — объяснил мне мой гид. — Видите? Все экспонаты в этом зале — иностранные, из какой-нибудь европейской страны. Пишущая машинка здесь — немецкая, а стол — французский».

Но просто уклоняться — не самый надежный способ решить проблему. Столь важный столетний юбилей кто-то обязательно должен отмечать; должна быть официальная реакция. Десять месяцев назад независимый журналист Михаил Зыгарь создал сайт для отслеживания событий 1917 года, чтобы знакомиться с тем, как все происходило — день за днем. С запозданием, но с гораздо более солидным бюджетом отреагировал государственный телеканал Russia Today, создав в Twitter красочную ленту, богато иллюстрированную архивными фотографиями, в которой размещены воображаемые твиты некоторых из ключевых фигур 1917 года. Оба проекта являются полезными ресурсами, хотя их авторы не проявляют интереса к тому, какое же значение имеет эта революция. Этот вопрос витает над Красной площадью подобно призраку Ленина.

Кремль бережет силы для еще одного юбилея, который состоится в следующем году. В июле 1918 года была расстреляна семья Романовых. Мрачные уроки этого преступления понятны всем. Главный их смысл заключается в том, что людям необходимо сильное государство и что Россия — страна особенная. От режимов запада ее отличает не только патриотизм, но и православие. Именно поэтому Николай II теперь — святой, а его убийство большевиками было мученической смертью. Через него правильно мыслящий русский народ может помянуть любого другого мученика революции, которая сейчас, слава богу, уже благополучно закончилась.

Жертвы объединяют нацию — каждый может по ним скорбеть. В память о погибших — святых мучениках (сколько миллионов, точно не установлено) — в Москве появился новый храм: огромный, внушительный и неизбежный. Финансовую помощь при строительстве храма оказал близкий друг и духовник Путина епископ Тихон Шевкунов.

В России сейчас почитают не народное правление или социальную справедливость, а идеализированную форму национализма — именно его превозносят и ему учат в школах. Россия — это новая Византия, и она больше не является образцом социализма (с красным флагом в руках) для всего мира.

Есть еще один юбилей, который не пройдет незамеченным. 18 декабря 1917 года была основана ВЧК, наводящая на людей страх тайная полиция Ленина. Ее преемниками стали НКВД Сталина и КГБ из шпионских триллеров. Но в следующем месяце отмечать юбилей — с памятными медалями и шампанским — будет ее нынешний «вариант», ФСБ. Как кадровый офицер-подполковник КГБ и бывший директор ФСБ Путин вполне мог бы стать главным гостем на торжестве.

То, что многие мученики, ставшие жертвами революции, погибли от рук чекистов — это всего лишь деталь. Ленин запросто приказывал ВЧК массово расстреливать священников и представителей так называемой буржуазии. К 1918 году улицы городов были завалены трупами. Но от таких истин легко отмахнуться. Новый храм Шевкунова, построенный в память о жертвах революции, находится в двух шагах от Управления ФСБ на Лубянской площади.

Остаются только Ленин и его призрак. При жизни Ленин был неугомонным, опасным и находчивым политиком, а теперь он лежит на Красной площади, словно чучело лисы — побитый молью и уж точно мертвый. По мере того, как центр Москвы превращается в православное и ультрарусское пространство, Мавзолей Ленина все больше кажется здесь неуместным. Но, хотя нет желания чествовать этого человека, забальзамированный труп остается «проблемным» предметом, от которого хочется избавиться. Как сказал мне один бывший советский гражданин, «мы, конечно, усвоили кое-что из нашей истории, ведь так? Надо смотреть, кого бальзамируешь».

Источник