Почему российское сельское хозяйство вдруг вновь переживает подъем

Корова получила смертельный укус змеи, лошадь он продал, осталась только свинья и примерно 30 овец. «Парнокопытные вытаптывают больше травы, чем съедают», — говорит Михаил Андреев. На молоке здесь невозможно ничего заработать. А для выращивания пшеницы, самого популярного на сегодня экспортного российского товара, в этих почвах слишком много песка. 14,5 гектара лугов, воды и смешанного леса — ферма Андреева расположена в Торжокском районе Тверской области примерно в 300 километрах к северо-западу от Москвы — не очень приспособлены для того, чтобы приносить прибыль. А небольшой проржавевший трактор Т-40А, стоящий на берегу озера, вполне мог бы стать экспонатом музея под открытым небом советского сельского хозяйства. По словам Андреева, он три раза полностью разбирал этот трактор и потом вновь его собирал. «Но мы же не ищем легких путей», — говорит он, бодро улыбаясь.

«Агроренессанс»

Российское сельское хозяйство ожидает новое начало. Вместе с Советским Союзом обанкротились также государственные и коллективные хозяйства, а западные мясные и молочные продукты заполнили российский рынок. Колхозные крестьяне обеднели, деревни обезлюдели. Однако с конца 1990-х годов эта отрасль вновь начала расти и даже активно развивалась в период рецессии после 2013 года. В прошлом году валовой аграрный продукт увеличился на 4,5% и составил в пересчете 90 миллиардов долларов, а урожай зерновых достиг 119 миллионов тонн. Это постсоветский рекорд, что позволило отправить на экспорт 34 миллиона тонн зерна.

Доходы от экспорта продуктов сельского хозяйства в 2016 году составили 17 миллиардов долларов, и таким образом огни впервые превысили доходы военной промышленности. «Это аграрный ренессанс», — не скрывая своей радости, говорит бывший министр сельского хозяйства Виктор Семенов. Однако подобный активный рост не решил всех проблем. Россия все еще продолжает импортировать продукты питания на сумму 25 миллиардов долларов. Многие малые и средние предприятия борются за выживание, тогда как крупные агроконцерны играют в монополию, захватывая огромные площади пахотных земель. В первую очередь активный рост демонстрируют крупные предприятия, расположенные на юге европейской части России, где находятся плодородные черноземные почвы.

«Сельское хозяйство — это не слишком сложная наука».

В России все меньшее количество предприятий обрабатывают все большие площади. «Начинать с площади менее 1000 гектаров уже не имеет смысла», — говорит немецкий фермер Эккарт Хоман (Eckart Hohmann), который в Брянской и Орловской областях обрабатывает 7500 гектаров. В настоящее время его русские соседи работают очень профессионально и применяют современную технику — они используют удобрения и средства защиты растений и применяют при этом западные методы. «Сельское хозяйство — это не очень сложная наука».

Российские эксперты объясняют восстановление сельского хозяйства введенным эмбарго на импорт аграрных продуктов из Европейского союза и Северной Америки, что привело к образованию огромных ниш на рынке для предприятий по выращиванию овощей, фруктов, а также для скотоводства. Свою роль сыграла и девальвация рубля, которая сделала российский аграрный экспорт более конкурентоспособным. Местные средства массовой информации восхваляют политику «импортозамещения» правительства, и также предоставленные аграрным предприятиям субвенции, которые только в этом году составят 3,2 миллиарда долларов.

Коровье молоко для разбавления

«Я не даю интервью, — говорит Иван Петрович. На самом деле, у него другое имя, но он не хочет его раскрывать. — Если вы хотите услышать что-то о государственной поддержке сельского хозяйства, то обратитесь к кому-нибудь другому». Иван Петрович вот уже в течение нескольких десятилетий держит в Тверской области ферму по выращиванию коз. Он тоже инвестировал много средств в ноу-хоу и технику из Соединенных Штатов и Западной Европы, однако, по его словам, качество сегодня не востребовано. «Никого не беспокоит, что конкуренты разбавляют коровьим молоком свое козье молоко». Он жалуется на придирчивых сотрудников налоговой инспекции и ветеринарной службы. «Чтобы успешно разместить заявку на получение государственной помощи, мне потребуется целый отдел юристов», — говорит он.

Расходы на топливо растут, а особенно заметно они увеличились на иностранные запасные части. Сетевые супермаркеты из-за сократившейся в целом покупательной способности занижают цены на мясные и молочные продукты. Российские малые и средние сельскохозяйственные предприятия часто оказываются в очень сложном положении. Петрович мрачно смотрит на почерневшие от времени деревянные дома на улице. У него еще примерно 100 коз, однако он уже начал продавать своих овец как племенных животных. «Мне все это надоело», — говорит он. Рабочие на фермах получают здесь около 50 евро (в месяц), а те, кому это удается, устраиваются на работу в качестве строителей в Москве или в Санкт-Петербурге. По оценке Андрея, по меньшей мере, 20% жителей в соседней деревне страдают от алкоголизма.

А на зерновых полях черноземных районов трудятся зерноуборочные комбайны. Ведущие российские аграрные концерны имеют в своем распоряжении более 123 миллионов гектаров пахотных земель. Земельные угодья фирмы «Продимпекс» в настоящее время составляют 790 тысяч гектаров — это в три раза больше, чем федеральная земля Саар. Ее конкуренты «Русарго» и «Мираторг» имеют в своем распоряжении по 650 тысяч гектаров. Эти площади увеличиваются по правилам игры российского монополистического капитализма — новые аграрные князья расширяются с невероятной скоростью, использую для этого тесные контакты с государственной властью. Земельная собственность семьи министра сельского хозяйства Александра Ткачева является четвертой по площади в стране.

Враждебные поглощения

Небольшие предприятия либо проглатываются, либо пожираются. Фермеры все больше жалуются на враждебные поглощения. «Иногда они совершенно деспотическим образом выставляют охрану на полях, а затем приезжают их комбайны и машины и начинают уборку урожая», — отмечает Алексей Волченко, лидер краснодарских фермеров, в беседе с корреспондентом агентства «Росбалт», жалуясь таким образом на методы действий агроконцернов. А если Генеральная прокуратура выдвинет обвинение против отдельных фермеров, то им грозит тюремное заключение, и таким образом она вынуждает их продать земельные участки «крупным» компаниям.

Тверской лесной фермер Андреев построил большую плотину — 130 метров в длину, 7 метров в ширину; знакомый из газового хозяйства помог ему своими бульдозерами — примерно за 300 евро. «В России человеческие отношения ценятся больше, чем деньги», — говорит он. По крайней мере, там, где Россия бедна. Андреев превратил небольшой ручей в маленькое озеро и запустил туда рыб. «На озере я строю 4 бревенчатых дома, где смогут останавливаться отдыхающие. Агротуризм». Туда уже проведено электричество, сосновые стены двух домов уже готовы. К следующему лету дома будут построены, говорит Андреев. Помощь со стороны государства? Он понятия не имеет, как ее запросить. Кредиты? «Ни в коем случае. На них только банковские боссы наживаются». Российские мелкие фермеры способны выжить, если при этом они не хотят стать богатыми.

Источник