Почему Азербайджан должен повернуть автоматы на Нагорный Карабах

Удивительные, почти невероятные новости приходят из Барселоны… Такое ощущение, что это вовсе не Испания и не Каталония 21-го века — аресты сторонников независимости, акции протеста против господства Мадрида…

Как такое стало возможным — сегодня, в 2017 году, в Евросоюзе без границ, с единой валютой, с единым законодательством, в ситуации когда статус территории, по большому счету, ничего особенного не значит?

Почти как у нас в Азербайджане или в соседней Грузии. Речь идет об истории, которая сейчас происходит в Каталонии. Тем не менее, ни в Баку, ни в Тбилиси, вот уже не одно десятилетие безуспешно пытающихся разобраться с этно-территориальными проблемами, испанские разборки не особенно привлекают. А жаль.

Несмотря на то, что вроде бы страсти по Барселоне не имеют к нам прямого отношения, но тем не менее, они дают возможность сделать определенные выводы.

Как-то так получилось в последние десятилетия, что территориально-национальные вопросы в Европе сами собой отошли на второй план. Многонациональные государства вроде Бельгии научились сохранять стабильность и мир между разными народами, некоторые благополучно забыли о том, что их территории по воле случая или военной экспансии находятся в составе соседних стран.

В связи с эти менялась и риторика европейских политиков — в их речах, касающихся наших южно-кавказских территориальных проблем, всегда присутствовало определенное непонимание: почему этим вопросам на Южном Кавказе придают столь огромное значение?

В конце концов, на улице 21-й век, эпоха глобализации, стирания границ, всеобщего проникновения Интернета, и по сути уже не имеет значения, под чьей юрисдикцией находится та или иная территория, говорят они.

Кроме того, многие европейские политики, исходя из такого представления о жизни, смотрят на наши конфликты слишком уж поверхностно — им кажется, что всегда можно договориться, а практические соображения вроде экономической выгоды, в конечном итоге, окажутся сильнее всего остального.

И вот вся эта идеология получила серьезный удар. Каталония показывает — нет, ничего не изменилось. Мир стал глобальным, валюта единой, законодательство идентичным, границы — формальными, но при этом — вопрос национального самоопределения и территориального статуса — никуда не делся, он так же актуален, как и много десятилетий назад.

И это действительно невероятно — сколько всего изменилось в мире до неузнаваемости, а средневековое — «моя территория должна принадлежать только мне» — так никуда и не делось…

Тем более удивительно, что происходят опасные вспышки сепаратизма не где-нибудь в Африке, а в сердце Европы, где, казалось бы, нет никакой разницы, под чьим флагом жить.

Цивилизация цивилизацией, а земля имеет хозяина

События в Каталонии — это в определенном смысле и ответ на замечания западных скептиков, не понимающих, почему территориальные вопросы нас так волнуют.

Перепалка Барселоны и Мадрида наглядно показала — технический прогресс и глобализация не отменяют национальных особенностей, лежащих в основе многочисленных межгосударственных противоречий. Даже в самых рафинированных и цивилизованных людях, каковыми, несомненно, являются каталонцы и испанцы, просыпается средневековый варвар, как только речь заходит о национальных вопросах и территориях.

Сколько раз мы все слышали возражения западных коллег такого типа: «Ну что вы с вашими потерянными территориями возитесь, посмотрите, в Европе уже давно эта тема неактуальна». Но нет, выясняется, что актуальна, да еще как. Что цивилизация цивилизацией, глобализация глобализацией, а ощущение хозяина на своей территории — никуда не делось. Что ни одна, даже самая-самая цивилизованная нация территориями не разбрасывается.

Вот представьте себе, что кто-то решит отделить Марсель от Франции на том основании, что там — много арабов… Как вы думаете, что предпримет официальный Париж? Что, неужто скажет: «Да ну и черт с ним, пусть отделяются, в конце концов, мы все в Евросоюзе, границ нет, валюта и законы единые, какая разница, какой флаг там будет развеваться — Франции или какой-нибудь Марсельской народной республики?»

Подозреваю, что любая, даже самая продвинутая страна, которая через 20 лет отправится на Марс, здесь и сейчас, пока мы все еще на Земле, будет твердо защищать свою территориальную целостность. Так было всегда, в том числе и в Европе. Если сейчас Старый континент не разваливается на куски под ворохом территориально-национальных проблем, так это потому, что после Второй мировой войны на этих вопросах четко был поставлен крест.

Итальянцы забыли, что Ницца — это никакая не Франция, а Северная Италия, что замечательный французский город с замечательно французским названием СтрасбУр, на самом деле — ворованный немецкий Страсбург. Это так же верно, как и то, что Гданьск еще каких-то 70 лет назад назывался Данциг.

При этом не стоит думать, что в глубине души никто этого не понимает и не злится. В конце концов, откуда я, гражданин Грузии, вдруг узнал, что Ницца — итальянская территория? Все просто — общался с несколькими итальянцами из северной провинции Пьемонт, это там, где Турин. Именно они были недовольны тем, что их Ницца — сейчас в составе Франции.

Конечно, во избежание вечной войны всех против всех большинство европейцев предпочли забыть о некоторых неприятных зигзагах истории. Но, как выясняется, забыть-то забыли, но не навсегда. И, как оказалось, архаизм «моя земля», как и понятие «территориальная целостность», — вовсе не пустой звук в эпоху глобализации.

Эта святая, непостижимая и недостижимая независимость

Стремление каталонцев к независимости показывает, что национально-территориальный вопрос не имеет прямого отношения к экономике, и рациональные соображения тут часто отступают на второй план.

В конце концов, какие экономические проблемы у каталонцев? Зачем им непонятные эксперименты с независимостью? Неизвестно, как и что будет потом, ведь разговоры о том, кто кого кормит и куда идет большинство доходов с той или иной территории, — палка о двух концах.

В конце концов, в СССР тоже каждая республика свято была уверена в том, что именно она кормит Москву, однако же все мы видим, что из этого вышло…

Уверен, что с экономической и бюджетной точки зрения никаких неразрешимых проблем у Каталонии нет.

Тогда зачем им такие приключения? А затем, что суверенитет и территории — это вопрос, который очень часто стоит выше экономической целесообразности. Конечно, никто точно не знает, какой процент каталонцев реально является сторонником независимости. Возможно, все повернется, как в Шотландии, где вдруг, после многих веков борьбы за независимость, шотландцы от нее отказались. Однако дело даже не в этом, а в том, что этот вопрос — так или иначе встал. Показав, в том числе и то, что борьба за территории вовсе не является показателем дикости и отсталости. Сейчас две суперцивилизованные европейские нации — каталонцы и испанцы — стоят в шаге от того, чтобы вцепиться друг другу в горло не ради покорения Марса, не ради термоядерного синтеза, не ради задач глобального человечества, а ради земли и границ, которые, как всем казалось, уже давно перестали волновать жителей цивилизованных стран…

Основной инстинкт человечества еще со времен кроманьонцев так никуда и не делся — граница в сознании целых народов все еще проходит по линии «свой-чужой», и никакая глобализация с этим не справилась. В Европе усиливаются правые силы, Британия уходит из ЕС, в ответ Шотландия планирует провести повторный референдум, на котором, уж на этот раз, страна наконец обретет независимость. Американский пролетариат выбирает Трампа, который грозится объявить войну миграции, и вот еще — Каталония хочет выйти из состава Испании, а Испания — проводит массовые аресты в Барселоне. Ничто, по большому счету, не меняется в этом мире. Цивилизация, хорошие манеры, глобализация, комфорт и рационализм — а стоит возникнуть территориальным и национальным вопросам, как рафинированный офис-менеждер в брендовом пиджаке вдруг превращается в первобытного человека с дубинкой…

Источник