Негражданская война

В одной приморской, довольно захолустной стране, притулившейся под боком у огромного соседа, жили неграждане. Большинство из них были обитателями этой страны не в первом поколении, но национальность у них была не та, что у коренного большинства.

В пору иностранного колониального владычества будущие неграждане приезжали из соседней огромной страны в качестве рабочей силы. Потом их новая родина обрела независимость, но эту группу пришлых уравнять в правах с коренным населением она отказалась. В автоматическом предоставлении гражданства им было отказано. Нет, в принципе они могли гражданство получить — но для этого им надо было символически доказать лояльность власти, и многие, считая это для себя унижением, оставались бесправными.

Долгие годы ситуация оставалась относительно мирной — но в последнее время соседнее государство, где набрала силу агрессивная идеология, стало подзуживать своих заграничных соплеменников. Те взялись за оружие, выдвинули сепаратистские лозунги. Начались нападения на правительственные войска. И когда власть ответила жесткими мерами, идейные собратья сепаратистов подняли скандал на весь мир. Заголосили о геноциде, стали угрожать вмешательством в конфликт. В Москве у посольства несчастной страны состоялся несанкционированный митинг сторонников сепаратистов — и российская полиция, обычно предельно жестокая к любым несогласованным акциям, на сей раз проявила поразительную терпимость. В городе же Грозном грозный царь Чеченской Республики собрал, по разным утверждениям, от десятков до сотен тысяч возмущенных митингующих. И президент России не выказал по этому поводу неудовольствия.

Все вышеизложенное — не страшилки латвийского Нацблока и не параноидальная футурология канала BBC в духе фильма «Третья мировая война: в командном пункте». Это — изложение абсолютно реального сюжета. Название страны, в которой взаимоотношения неграждан с властями переросли в вооруженный конфликт — не Латвия, а Мьянма, бывшая Бирма. И неграждане тамошние по национальности не русские, а бенгальцы (сами себя в Мьянме они называют рохинджа). Во времена не советской оккупации, а Британской империи они приезжали со своей родины, гигантской Индии, в Бирму, работать не на «Радиотехнике» и «РЭЗе», а на рисовых полях.

На если убрать конкретику, есть во всем этом что-то знакомое, правда? Особенно легко поддаться соблазну аналогий в момент, когда слово «неграждане» здесь, вдали от Мьянмы, на слуху. Когда президент Вейонис дискутирует с экспертами о здешних «неграх» (стоит ли их детям дарить латвийское гражданство в момент рождения — или жирновато будет?), а омбудсмен Юрис Янсонс на ТиВи предлагает отказаться от термина «негражданин» как порочащего международное реноме Латвии (от термина, повторю: само явление реноме Латвии, по мнению омбудсмена, не порочит).

Однако всякое сравнение хромает. По вероисповеданию рохинджа — мусульмане, как и жители соседнего осколка Британской Индии — Бангладеш. Так что на фоне нынешнего расцвета агрессивного исламизма сепаратисты-рохинджа получили поддержку из других мусульманских стран: и физическую (командует сепаратисткой армией пакистанец), и моральную (ее оказывает, как видим, даже российский Северный Кавказ). В итоге в Мьянме начиная с прошлой осени боевики-мусульмане нападают на блокпосты правительственных войск и жгут буддистские деревни — а правительство тоже не миндальничает.

Словом, в Мьянме происходит то, чем у нас, слава богу, не пахнет, но что многие наверняка с удовольствием бы спрогнозировали. Причем — представители противоположных идеологических лагерей. Можно ведь сказать: «Смотрите, какими ужасами чревато лишение людей гражданских прав!» А можно: «Смотрите, инородцы, не желающие ассимилироваться и науськиваемые из-за границы — они же только того и ждут, чтобы спровоцировать кровавую бойню и развал страны!«

Так вот, применительно к латвийским реалиям и то, и другое — одинаковая ерунда.

Да, почти 250 тысяч человек существуют здесь в унизительном для себя и диком для страны ЕС статусе. Да, это несправедливо и возмутительно. Да, да, да. Но это — не потенциальная опасность, не бомба, заложенная под латвийскую государственность, не повод к войне. Это, если честно, даже не тема для обсуждения.

Обсуждения, тем не менее, случаются. Общаясь с латвийскими русскими на политические и близкие к таковым темы, то и дело приходится слышать слово «неграждане». С него обычно начинается перечень взаимных болей, бед и обид. Эмоционально я, полтора десятка лет проходивший с паспортом Чужого из голливудского ужастика, с обиженными солидарен. И все-таки я терпеть не могу такого рода разговоры. Потому что переключение на проблему, заведомо неразрешимую — это уход от обсуждения проблем реальных, актуальных, требующих твоего участия.

Начинать общение с высказывания обид вообще бесперспективно. Мы же, русские, сами говорим: «На обиженных воду возят».

Перевод дискуссии — в том числе на межнациональную тему, болезненную и важную — в плоскость (не)гражданства превращает ее, дискуссию, в бессмысленную болтовню. Это касается и российских говорунов о правах зарубежных соотечественников, и местных правозащитников (с которыми в целом трудно не соглашаться), и «доброго следователя» Вейониса, заявившего, что негоже через четверть века независимости зачислять новорожденных в голливудские монстры. Это абсолютно верно, но это, что называется, «ни о чем».

Как бы позорна ни была ситуация с наличием в современной Латвии неграждан, она сколько-нибудь существенно в сколько-нибудь близком будущем не изменится. Реальное решение тут одно: «нулевой вариант», счастье для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженный. Но он категорически неприемлем для практически всех латышских политиков и практически всей латышской части общества. А значит, неосуществим. Что касается самих неграждан — тех, кто до сих пор не натурализовался — то и их этот статус так или иначе устраивает. По причинам, которые у всякого свои: уважительные или неуважительные. Если бы он их не устраивал, они бы натурализовались. Точка.

Соответственно, о чем говорить? О порочащем термине «негражданин«? Об автоматическом предоставлении гражданства детям «негров«? Но оно и так предоставляется в заявительном порядке. Так что даже это — никакой не шаг к межнациональному согласию. Это — имитация поисков согласия.

Можно говорить о допуске неграждан на муниципальные выборы или выборы в Европарламент — как евродепутаты Мамыкин и Жданок. Но и тут все упирается в простейшее соображение: если человеку право голосовать не настолько дорого, чтобы ради него сдать экзамены на гражданство, он и «на халяву», скорее всего, им не воспользуется.

У нас слишком много насущных проблем, чтобы тратить время на обсуждение умозрительных (вроде вопроса: «Ах, отчего люди не летают как птицы?» Ну, не летают, sorry). Тем паче, что нерешаемая на государственном уровне, эта проблема очень даже решаема на индивидуальном. Только поможет в ее решении не президент в Рижском замке, не евродепутат в Брюсселе и не Рамзан Кадыров в Грозном. А строгая тетя-экзаменатор с требовательно поджатыми губами.

Источник