Каталония: борьба за правду

Мы забываем об одной детали, на которую обратил внимание Фукидид. Пост-истина является нормой военного времени. Является порождением враждебности и состоит из смеси цинизма, беспардонной уверенности в себе и уверенности, скрывающей отчаяние. Ее цель состоит в сохранении репутации, решающего фактора в борьбе. Итак, любой, кто знает историю, согласится с тем, что власти Каталонии находятся в положении, схожем с 1462, 1640 и 1705 годом. Разница заключается в табу на насилие. В этой схватке победит тот, кто сумеет спровоцировать своего противника на активные насильственные действия. Поэтому властям Каталонии необходимо массовое и провокационное использование пост-истины. Действительно, государство не может ответить силой. Оно должно отвечать правдой, которую разделяет общество.

В борьбе побеждает тот, на чьей стороне правда. Власти Каталонии предполагают, что государство ее потеряет из-за своего неразумной авторитарной нетерпеливости. Неразумной представляется тактика выжидания, пока другой совершит ошибку, но у сторонников независимости ничего иного не остается. Это признак того, что у них нет собственной истины. Жизнеспособность сепаратизма заключается в его способности мобилизовать два миллиона каталонцев, осознающих свою органическую общность. Это бесспорный факт. Но они знают, что этого недостаточно для того, чтобы выиграть борьбу. Даже в ходе наиболее бурных выступлений их доля не превысила 40% населения. Если 80% каталонцев и выступают за проведение референдума, половина из них не поддержала референдум 10 октября. Именно этим объясняется патовая ситуация Пучдемона и его надежды на решение испанского правительства. В воскресенье 1 октября это решение чуть было не обеспечило ему победу.

Провозглашение независимости является политическим устремлением сепаратистов, но вовсе не потому, что результат референдума к чему-то обязывал. Поскольку их доля не превышает 40%, сепаратистам необходимо сделать этот шаг, чтобы не потерять социальную поддержку, сохранить лицо и обеспечить продолжение процесса. Если бы их было 70%, они чувствовали бы настолько сильными, что искали менее жесткое решение. Любой, кто следит за развитием событий в Каталонии, может сделать вывод о том, что данная ситуация является результатом исторического провала представителей каталонского национализма, поскольку они не прививали чувство Каталонии как родины тому населению, которое ее покидало. Поэтому правящая верхушка вынуждена прибегать к экстренным мерам, чтобы обеспечить свое лидерство и главенствующее политическое положение. Но она понимает, что, избрав этот путь, она переходит границы законного, рационального и благоразумного. Она пытается избежать окончательного поражения ценой вовлечения всей Испании в кризис. Никто в здравом уме не может поддержать эту программу, основанную лишь на отрицании.

Итак, мы наблюдаем провал идей каталонского национализма и отсутствие альтернативного проекта по защите исторического лица Каталонии. Отсутствие такого проекта, вызванное всепроникающей коррупцией, поставила самую настоящую дилемму: либо стимулировать принадлежность к Каталонии как к своей родине, либо массы апатичных граждан приведут к власти кого угодно. Эта отчаянная игра, порожденная страхом исчезнуть как исторический народ, ставит сепаратистских лидеров перед необходимостью пост-истины: им необходимо представить логическим следствием основных прав попытку обеспечить политическую власть, опираясь на 40% населения, отождествляющих себя с Каталонией как с родиной. Поэтом им необходимо, чтобы сбылся прогноз о том, что Рахой поведет себя как Фрага Ирибарне (Fraga Iribarne).

Эту ситуацию придется исправлять нам. Европа свое слово сказала. Для тех, кто верит в пост-истину, ее слова оскорбительны для слуха. Европа говорит негромко и невнятно. Но из того, что она сказала, вытекает то, что она оставляет нас одних. Если Испания является реальностью для Каталонии, как и Каталония для Испании, то в таком случае не нужно враждовать. Стремление к независимости не может разделить Каталонию на две половины: на тех, кто находятся за пределами каталонского сообщества и уже лишились своих прав, и тех, кто навсегда обеспечил себе руководящие должности и управление налогообложением. Нельзя скрыть эти антидемократические уловки при помощи видимости основного демократического правила. Но испанское общество, включая каталонцев, не стремящихся к отделению, не должно впадать в уныние. Люди в Испании много страдали, но не впали в отчаяние. Мы не можем позволить собой манипулировать. И для этого нам необходимо признать одну истину.

Европа нас бросает, но не настолько. Она вкладывает в наши руки оружие, с помощью которого мы может одержать победу в этом конфликте: евро и право. Эти инструменты вызовут положительный эффект даже среди тех, кто находится по другую сторону баррикад. Но чтобы использовать это оружие, нам нужно набраться терпения и исходить из того, что период смуты в Каталонии продлится определенное время, а Испании придется заплатить определенную цену за мирное разрешение этого конфликта. Только так мы сможем выйти из этого испытания без тех издержек и потерь, с которыми мы столкнулись после неудавшейся попытки государственного переворота 23 февраля 1981 года, а государственный престиж Испании в глазах мировой демократической общественности вырастет. Разрешение этого противостояния приблизится, если возобладает известный принцип: без признанной валюты нет государства, поскольку не будет общества, уверенного в своем будущем. То, что Артур Мас (Artur Mas) об этом заявил, уже о многом говорит.

Следует подумать о той политике, которая будет проводиться. Необходимо внести изменения в политический курс и забыть о беспорядках, приведших к применению 155-й статьи Конституции и всего того, что связано с введением чрезвычайного положения. Это равносильно использованию исторически отживших стереотипов, подобных тем, что наблюдались во время гражданской войны 1462 года. Последние события показали, что два главных действующих лица этого конфликта уповают только на один единственный фактор: силу. Это уже другая сила, но все равно сила. Правительство опирается на механическую силу закона. Сепаратисты — на компактную силу уличных протестов. Поэтому два главных игрока придали этому процессу варварскую направленность, угрожающую цивилизованному облику нашего общества. Ни один из них не является решающим. Это все равно как если бы каждый из них попытался склеить разбитый кувшин, используя для этой цели лишь половину черепков.

Поэтому мы не можем демонизировать эти 40% каталонцев, которые хотят обеспечить свое сохранение в истории как народа. Испания должна помочь им перед лицом тех новых веяний, которые несет с собой история. В Каталонии совместно проживают два народа, степень слияния которых не очень высока. Это является следствием массовой эмиграции во времена франкизма и второй волны глобализации. Поэтому в самом процессе заложен глубинный драматизм, слегка смягченный безразличием эмигрантов, которые до настоящего времени не создавали проблем в плане совместного проживания ввиду собственной немногочисленности. Но как только их число стало увеличиваться, положение усугубилось, о чем свидетельствуют демонстрации, прошедшие 7 и 8 октября. Именно здесь заключается разница между теми 40%, которые поддерживают референдум 1 октября и 80%, выступающими за проведение референдума в том виде, которые сейчас блокируют сепаратисты.

У Каталонии есть право иметь в своем распоряжении учреждения, способные не только предотвратить политическое противостояние двух вышеуказанных категорий граждан, проживающих на ее территории, но и обеспечить их существование в едином обществе на основе каталонской культуры. Ей необходимы государственные гарантии того, что оно не будет навязывать политического представительства, угрожающего тем, кто на своей земле ощущают себя прежде всего каталонцами. Испании, со своей стороны, необходим гарантии верности как дееспособному демократическому государству. Без выполнения этих условий невозможно достижение соглашения в будущем. Поэтому необходимо положить конец разговорам о победителях и побежденных, расшатывающих государство. Все остальное влечет за собой серьезные риски отхода от демократии, как в Каталонии, так и в Испании.

Источник