Газовая атака

Закон о санкциях против России/Ирана/КНДР, принятый в июле подавляющим большинством голосов в конгрессе и направленный в Белый дом на утверждение президенту Трампу, представляет собой важный шаг в усилении санкционного режима против России в связи с украинскими событиями. Закон дает возможность для введения санкций против компаний, сотрудничающих с Россией в проектах строительства экспортных трубопроводов. Все понимают, что американский закон направлен конкретно на срыв российско-германского проекта по строительству газопровода «Северный поток 2», осуществляемого пятью крупными компаниями из Европы.

Я не могу точно сказать, как американский закон может отразиться на тех российских газопроводных проектах, которые в настоящее время реализуются или готовятся к реализации. Наверное, небольшая армия европейских корпоративных юристов в настоящее время пытается разобраться в формулировках этого закона, чтобы понять все его тонкости и последствия. Но если этот закон поставит точку на проекте «Северный поток 2», его надо будет всячески приветствовать как одну из самых благотворных санкционных мер в истории.

Оппоненты «Северного потока 2» утверждают, что он приведет к усилению европейской зависимости от российского природного газа, из-за чего континент будет еще больше уязвим для шантажа посредством углеводородов. Противники американского закона о санкциях указывают на те разделы в законе, где говорится о наращивании американского экспорта энергоресурсов и о создании рабочих мест в США. Они утверждают, что Вашингтон занимается вопиющим рейдерским захватом, принудительно заменяя российский газ американским СПГ под лицемерным предлогом наказания России за ее неправильное геополитическое поведение.

Оба эти утверждения ошибочны, и в них отсутствуют истинные обоснования в пользу строительства или блокирования «Северного потока 2».

Сооружение «Северного потока 2» не приведет к увеличению российского газового потока на европейские рынки. Отраслевые эксперты отмечают, что на самом деле, имеющаяся трубопроводная инфраструктура эксплуатируется не в полную силу. Более того, дополнительные мощности можно получить гораздо дешевле за счет модернизации существующей газотранспортной системы, не строя новый подводный трубопровод. В Европе нет никакой очереди на российский газ, как нет и повышенного спроса, который надо удовлетворять за счет увеличения импорта из России. Нет и узких бутылочных горлышек в инфраструктуре, которые препятствуют поставкам российского газа в Европу и требуют строительства «Северного потока 2». Если углеводородную зависимость рассчитывать по доле российского газа в Европе, то «Северный поток 2» не увеличит эту зависимость ни на йоту.

Точно так же, отказ от строительства «Северного потока 2» сам по себе не уменьшит объем поставляемого из России в Европу газа ни на кубометр. И к увеличению американского экспорта он тоже не приведет. Американские санкции ни в коей мере не ограничат объем газа, идущего через действующую трубопроводную инфраструктуру, которая, как мы увидели, вполне может обеспечить наращивание российского экспорта. Более того, даже если Вашингтон хочет вытеснить с рынка российский газ поставками своего СПГ, то а) объема американского газа на экспорт и б) мощностей по сжижению/регазификации в США и Европе явно не хватит для достижения этой цели. Таким образом, утверждения о том, что новые санкции являются просто прикрытием для американского коммерческого империализма, сами по себе надуманны. Откровенно говоря, формулировки закона о продвижении американского экспорта и о создании рабочих мест кажутся мне политической рекламой, предназначенной для внутренней аудитории, а не серьезным заявлением о намерениях. Создание рабочих мест в Америке — это хит сезона в американской политике. А правдоподобные (и даже неправдоподобные) заявления на сей счет придают дополнительную привлекательность любой политике*.

Факт остается фактом: проект «Северный поток 2» не обладает реальной коммерческой ценностью для «Газпрома», который готов тратить миллиарды долларов на строительство по сути дела излишних трубопроводных мощностей. Причина не в том, чтобы увеличить российский газовый экспорт в Европу, а в том, чтобы направить этот экспорт в обход существующей транзитной системы, которая проходит по Украине.

Главная цель здесь — не бизнес, а геополитика. Российская экономика и госбюджет очень сильно зависят от поставок природного газа в Европу. При нынешней трубопроводной инфраструктуре значительная часть этого газа идет через Украину. Такая зависимость от украинского транзита создает очень серьезные проблемы для Москвы.

Великим геополитическим начинанием Путина является возвращение России того места, которое она, как считают многие россияне, по праву должна занимать среди мировых великих держав. По мнению российского лидера и большинства россиян, их страна должна стать независимым полюсом в формирующемся многополярном мире. Все должны ее уважать, а она не должна быть обязана ничем и никому. Двумя флагманскими проектами в этом плане являются Евразийский союз и более аморфный «Русский мир», которые призваны объединить и сплотить постсоветское пространство (и все прочие страны, которые удастся заманить в эти объединения) в рамках единого блока под руководством Москвы. Это должно увеличить геополитический вес и авторитет России, а также дать какие-то не вполне понятные преимущества другим членам. Украина исключительно важна для осуществления этих проектов, однако Киев не проявлял к ним особого интереса, причем даже при пророссийском с виду президенте Викторе Януковиче. Как сказал несколько лет назад российский аналитик Аркадий Мошес, Украина ясно дала понять, что стремится к интеграции с Европой и к сотрудничеству с Россией, но не наоборот.

Украина занимает особое место в российском воображении. В дореволюционной России ее называли Малороссией (современные украинцы считают это название пренебрежительным), а на украинцев смотрели как на русских, но с некими региональными особенностями, говорящих на неправильном крестьянском диалекте русского языка. В советское время, несмотря на Голодомор и репрессии, украинцев хотя бы официально признавали в качестве отдельного народа. Что любопытно, в постсоветской России произошел возврат к царскому восприятию Украины, причем не только в маргинальных националистических организациях, но и среди политиков и аналитиков господствующего направления. Путин высказал свое собственное мнение об Украине, назвав ее искусственным государством, состоящим в основном из земель, «отнятых» у России. Он неоднократно называл русских и украинцев единым народом. Поступая таким образом, он явно не придерживается теории о том, что русские втайне украинцы. Нет, он считает, что не русская, а украинская самобытность и язык должны быть поглощены и со временем исчезнут.

Русские возродили дореволюционное понятие «украинства». Это уничижительный термин, означающий скандальные и недопустимые попытки (конечно, при попустительстве и с подачи врагов России) разделить русский этнос за счет искусственного создания отдельной украинской идентичности. Для российских шовинистов в этом плане не имеет никакого значения то, что думают на сей счет жители Украины, и чему они отдают предпочтение. Для них украинство это не проявление национального сознания, а что-то сродни психическому расстройству или стремительно распространяющейся инфекции, которую надо как можно быстрее пресечь, дабы она не стала эпидемией.

Показательным в этом плане является прозвучавшее 18 июля заявление фактического руководителя сепаратистской Донецкой республики Александра Харченко (так в тексте, видимо, речь идет о Захарченко — прим. пер.) о создании нового государственного образования Малороссия, которое должно изгнать из Киева «фашистскую хунту», воссоединить страну, которую прежде называли Украиной, и сделать так, чтобы она заняла подобающее место в Русском мире. Вспомнив и возродив знамя великого предводителя казаков 17-го века Богдана Хмельницкого, сепаратисты Новороссии сегодня мечтают о том, чтобы стать освободителями Киева и даже Львова, а потом управлять пост-украинским территориальным образованием, которое будет подчиняться Москве.

Официальная Москва публично дистанцировалась от пробного шага Харченко, однако схема Малороссии прекрасно вписывается в кремлевский сценарий. Настырные, требующие соблюдения закона чужаки настаивают на восстановлении территориальной целостности Украины? Хорошо, мы удовлетворим их требование, но на одном условии. Вся страна должна стать «Малороссией», во всех возможных смыслах этого слова. Таким образом, Малороссия становится полезной альтернативой развалившемуся проекту Новороссии. Две эти схемы не являются взаимоисключающими — они дополняют друг друга. Если Новороссия это попытка уничтожить Украину, разбив ее на части, то Малороссия является попыткой разделаться с Украиной, проглотив ее целиком. Знамя Хмельницкого теперь реет рядом с флагом Новороссии, и под этими стягами Москва может вести свою жестокую кампанию против украинства.

Но какое отношение все это имеет к «Северному потоку 2»?

У Москвы осталось очень мало средств для оказания давления на Киев, а также для ведения долговременной борьбы с украинством, потому что Россия зависит от украинской транзитной системы, по которой российский газ идет в Европу. В случае начала военных действий украинцы могут перекрыть транзит российского газа, сделав это как раз в тот момент, когда Москве очень будут нужны деньги. Эту проблему не решить даже в том случае, если Россия полностью захватит Украину, потому что у украинцев есть богатый исторический опыт ведения партизанской войны, и они смогут вывести газотранспортную систему из строя на длительное время, если не навсегда. Более того, из-за возможных перебоев с поставками газа из России у европейцев возникнет очень мощный стимул настаивать на предотвращении, а не на прекращении масштабного российско-украинского конфликта.

Действующая газотранспортная система порождает у России и у Европы острую заинтересованность в стабильности Украины. Строительство «Северного потока 2» и переключение на него российских поставок в Европу не гарантирует начало большой российско-украинской войны, но планка возникновения такого конфликта серьезно понизится. Москва обретет определенную свободу действий, а у Европы будет меньше мотивов для противостояния российской военной агрессии. Как минимум, «Северный поток 2» будет способствовать реализации кремлевских замыслов, лишив Украину остро необходимых ей доходов.

Более того, «Северный поток 2» будет противоречить мнимой политике ЕС по стабилизации и кураторству Украины. У европейцев исчезнет стимул предоставлять Украине финансовую и техническую помощь на миллионы долларов, в то время как она получает миллиарды за транзит. Европейским дипломатам в такой обстановке будет бессмысленно трудиться над мирным процессом в Донбассе, поскольку их корпорации и политики объединят усилия для устранения самого серьезного препятствия на пути развязывания полномасштабной войны на всей территории Украины.

Есть некая очаровательная ирония в том, как европейские сторонники «Северного потока 2» осуждают Вашингтон за его эгоистичное самоуправство. Эти же самые европейцы бесцеремонно отмахнулись от возражений Центральной Европы против строительства данного газопровода, хотя ее интересы безопасности в случае реализации проекта серьезно пострадают. Возникает соблазн предположить, что Центральная Европа пусть незначительно, но все же приложила руку к тому, чтобы были введены американские санкции. Может, трансатлантическое сотрудничество все еще живо!

Тем, кто считает, что из-за американских санкций европейцы бросятся в объятия России, следует хорошо подумать. Поскольку значительная часть членов ЕС с самого начала выступала против «Северного потока 2», любые попытки выработать ответные меры в масштабах Евросоюза вызовут споры и противоречия не только между США и Европой, но и в большей мере внутри самого Европейского Союза. Недовольным сторонникам «Северного потока 2» лучше всего просто позволить американцам играть свою традиционную роль плохого полицейского. А когда немцы, австрийцы и прочие поставят крест на этом непродуманном проекте, они смогут спасти свою репутацию и даже получить психологические дивиденды, обвинив во всем американцев, которые оказывали на них давление. И им не нужно будет признавать изначальную правоту центральных европейцев в данном вопросе.

В лучшем случае, Россия будет и дальше поставлять по действующей газопроводной системе столько газа, сколько нужно Европе. Европа согреется, Россия обогатится, а Украина будет в безопасности. Срыв этого отвечающего всем интересам соглашения будет не на совести украинцев, которые якобы обратились в фашизм, и не на совести Запада, якобы посягающего на неприкосновенную зону привилегированных интересов России. Корнем проблемы будет нежелание России признать украинскую государственность и примириться с идеей украинского национального самосознания, а также продолжительные усилия Москвы по оказанию максимального давления на Киев, в том числе, при помощи военной силы. Сооружение «Северного потока 2» станет однозначным сигналом о том, что Европа содействует политике Москвы, и что священник с левитом, идущие в Иерихон, в нужный момент отведут взгляд от ограбленного и избитого человека.

Российская борьба против украинства может стать одной из определяющих черт европейской безопасности для следующего поколения. Крупные российские вложения в ненужные с коммерческой точки зрения трубопроводные проекты, а также строительство российских военных баз на границе с Украиной подтверждают это предположение.

К сожалению, интерес Европы к проекту «Северный поток 2» стал олицетворением менталитета людей, которые практически не признают этот факт, но не желают думать о последствиях. Эти люди понимают, что на восточных рубежах Европы может возникнуть неразбериха, и стремятся изолировать Западную Европу, добиваясь того, чтобы такая нестабильность не привела к перебоям с поставками российского газа. Пусть восточные окраины континента горят, но западных европейцев последствия от этого пожара не должны коснуться никоим образом.

Да, попытку европейских потребителей защититься от перебоев с газовыми поставками можно назвать благонамеренной. Но проект «Северный поток 2» грозит большим пожаром, который быстро преодолеет ту непрочную стену, которую попытается воздвигнуть ЕС. Легко можно представить себе события, которые произойдут лет через десять. Европейские дипломаты лихорадочно составляют текст соглашения «Минск-12» и оказывают мощное давление на украинское правительство, добиваясь от него уступок, которые будут достаточно серьезными и убедят пророссийские силы покинуть захваченные плацдармы на правом берегу Днепра под Киевом. «ВВС Малороссии» регулярно совершают опустошительные боевые вылеты на якобы захваченных у Украины современных самолетах МиГ-35, Су-30 и Су-34. А летают на них летчики-добровольцы, ушедшие в отпуск из российских ВВС. Тем временем международные организации помощи регистрируют трехмиллионного украинского беженца, прибывшего в ЕС, а очереди отчаявшихся людей длиной 50 километров как и прежде стоят на всех пограничных переходах с Украины в ЕС. Европейские лидеры, суматошно призывающие Вашингтон «что-то сделать», могут запоздало вспомнить про свои недальновидные решения прежних лет. К несчастью, на тот момент ханжеские европейские усилия по спасению Украины от надвигающейся катастрофы в нравственном и практическом плане будут равноценны попытке вернуть тридцать русских сребреников обратно в храм.

Но здесь есть и один плюс. Благодаря «Северному потоку 2» европейцы смогут в любых количествах покупать российский газ, чтобы обогревать им в зимнюю пору всю эту массу украинских беженцев.

* Надо сказать, что наличие американского экспортного СПГ действительно ведет к снижению цен и помогает ослабить традиционную бизнес-модель «Газпрома», в которой присутствуют высокие договорные цены и зачастую обременительные условия, якобы являющиеся разумной платой за надежные и долгосрочные поставки. Более того, хотя американский СПГ вряд ли сможет бросить серьезный вызов российскому газу на европейском рынке в плане количества или цены, постепенное увеличение числа терминалов для сжиженного природного газа представляет собой один из элементов европейского Плана Б на случай срыва по той или иной причине поставок из России. Но это не имеет никакого отношения к «Северному потоку 2».

Источник